I
ВАЛЬКИРИЯ
Век потрясений пыль отряхнет с преданий —
От срока забвенья правда не станет меньше:
В краю мужчин, суровых как эти камни,
Выбрал венец прекраснейшую из женщин.
Для слабых рук меча тяжелей корона,
Но слабости в роду королей не место...
И вот Кунигунда молча стоит у трона,
Своей судьбы нечаянная невеста —
В ее крови предсказанный свет нетленен.
Ему вручая горести и мечты,
Сыны варитов молча склонят колени,
Сложив к ногам королевы свои щиты.
«Восстаньте же ныне! Враг за грядой не дремлет!
Кружит холмами подлое воронье...» —
Она велела, и поднимались земли,
И пели твердыни, взятые на копье.
До древних гор дойдя от седого моря,
В крови и пепле пепел и кровь поправ,
Дочь Ульриха Гордого, тлеющей славе вторя,
Вела страну в кольцо золотых держав...
В урочный час не прячась за чьи-то спины,
И брошенный вызов не отложив Домам —
Без колебанья вышла на поединок
Против изменника-агма она сама.
Силён удар, и рука не дрогнет: сражаясь
За мир, за свет очага и за боль живых,
Жила королева имени Геннегаус,
Перед врагом не склонившая головы.
И что ты сказал бы ей перед ликом бедствий,
Когда, как песок меж пальцами берегов,
Уходит в предания верность и кровь наследства —
Слышишь, отчизна, рокот его шагов?..
...Небо в руках сожми, не спеши оплакать их:
В мире врагов не снявшей свою броню —
Что тебе снится, спящей под снежным бархатом,
Непокоренному истинному огню?
Век потрясений пыль отряхнет с обломков —
От срока забвенья истину прах не скроет...
Только как прежде ярко глаза героев
Смотрят из тьмы ночной на своих потомков.
Наррен Фрай
II
Колдун
Седой колдун с глазами цвета моря
Однажды мне напиться предложил.
И глас его пленял, хоть взгляд страшил —
Я смерть свою в его увидел взоре,
Но взял бокал и все же пригубил.
В вине, густом как кровь, как пепел, пряном—
Изысканного яда привкус стыл,
И я тотчас весь разум позабыл,
И сердце расколола злая рана,
В душе моей поднялся шторм и взвыл.
И бились волны в каменные стены,
И сердце мое рвалось из груди,
И бушевал в мозгу парад светил,
И кони снов с удил роняли пену,
И я молил его: постой, не уходи!
От той отравы дай противоядье
Или хотя бы пальцы в грудь вложи!
Чтоб боль унять, чтоб черные ножи
Из тела вышли до последней пяди,
И снова я почувствовал, что жив!
Мне был ответом смех заледенелый
В его глазах. «Ты сам свой выбрал путь».
И кровь моя застыла, словно ртуть,
И замер я безмолвно, онемело,
И с той поры хочу навек уснуть.
NN
